| |
Прощение
- отпущение вины, освобождение от кары, обязанности, примирение сердцем (В. Даль). Согласно Евангелию: «Бывайте же друг другу благи, прощающе друг другу, яко же и Бог во Христе простил есть вам».
Человек, который затаил обиду и собирался мстить за нее, не встречал сочувствия среди русских. «Мщения русский народ почти не понимает», — записал С.Я. Дерунов, этнограф к. XIX в. Признавали либо непосредственную и открытую реакцию на обиду, либо прощение вины. В умении простить русские люди достигали больших нравственных высот.
Заметным средством очищения нравственной обстановки в деревне служили обычаи просить прощенья при определенных обстоятельствах. Обычаи эти были приняты как в личных и внутрисемейных делах, так и в общине в целом.
Если крестьянин уезжал куда-то надолго, при прощанье с близкими он просил у них прощенья. Нередко при этом низко кланялся каждому из провожавших. Смысл обычая был в том, чтобы в разлуке не тяготило сознание вины, чтобы оставшиеся «не поминали лихом», чтобы очиститься от грехов перед испытаниями, которые, возможно, ожидали в дальнем пути.
Такой же смысл вкладывался в обычай, принятый у женщин, чувствующих приближение родов, — просить прощенья у всех членов семьи, низко кланяясь им в ноги. В некоторых местах (материалы Орловского у.) и муж, и жена считали нужным просить прощенья у мира в том случае, если женщина долго не могла родить. Собирали ближних соседок — только женщин; муж молился перед образом, потом обращался к пришедшим: «Мирушка, православный народушка! Простите меня!» Потом просила прощенья у всех роженица. Им отвечали: «Бог простит, и мы туда же».
Прощенье просил у всех своих домашних каждый, отправляясь в церковь на исповедь: «Простите меня, в чем согрешил перед вами». Ему отвечали: «Бог простит». Некоторые, прощаясь с домашними перед исповедью, кланялись им в ноги. Потом уже в церкви, прежде чем подойти к священнику для исповеди, клали «земной поклон перед иконами и три поясных поклона перед молящимися, испрашивая у них прощенья в своих грехах». Понимание значения покаяния и способность приносить его сохранились в качестве массовых свойств православных русских и в XIX в. и были теснейшим образом связаны с глубоко укоренившимися в народном сознании понятиями греха и кары Божией. Исполнение Таинства исповеди наложило отпечаток на русский национальный характер. Человек, который с детства бывает на исповеди, — готовится к ней, вспоминая свои грехи и каясь в них сначала мысленно, стремится примириться с обиженными им и обидевшими его («первее примирися тя опечалившим») и затем приносит покаяние Богу, стоя перед священником, — такой человек умеет и прощать и просить прощенья. С другой стороны, и в самом национальном характере было заложено расположение к пониманию евангельской идеи покаяния, к восприятию ее.
Рассматривая конфликты, сходка общины стремилась к тому, чтобы виновный попросил прощенья у обиженного или у мира в целом. Если человек, совершивший проступок, сознается и просит у «общества» (общины) прощенья, то с него взимали штраф по приговору сходки. Если же он отрицал свою вину, то штраф назначали в двойном размере.
Широкую возможность помириться после скрытых или явных ссор, простить друг другу большие и малые обиды, снять напряжение, возникшее во взаимоотношениях в семье или между соседями, давал обычай просить прощенья в конце Масленицы, в последнее воскресенье перед Великим постом. Воскресенье это потому и название получило «Прощеный день» или «Прощеное воскресенье».
При наиболее полном проявлении этого обычая прощенье просили буквально у всех, с кем могли повидаться в этот день, а также и у умерших близких людей. Называлось это «прощаться». В той или иной форме обычай был распространен у русских крестьян повсеместно.
Четко описал обычай просить прощенья в конце Масленицы крестьянин с. Верхний Белоомут Зарайского у. Рязанской губ. В.К. Влазнев, активный корреспондент Этнографического бюро кн. Тенишева. В фонде бюро обнаружены четыре дела, состоящие из материалов, присланных Влазневым, но, возможно, это еще не все его тексты. Василий Кузьмич в 1880-90-х собирал сведения о народных обычаях «в больших бывших государевых дворцовых селах: Дединове, Любичах, Ловцах, Белоомуте и др.». Влазнев, отвечая на многие вопросы тенишевской программы, рассказал о разных сторонах крестьянской жизни. По поводу данного обычая у него сказано в записи 1899 буквально следующее: «На сырной неделе в Воскресенье («прощеное», как здесь называют) народ ходит на могилы своих родных «прощаться с умершими», а после ужина в каждой семье друг с другом прощаются; дети родителям кланяются в ноги, причем все целуются и на слова «прости меня» отвечают: «Бог тебя простит, меня прости».
В Пронском у. той же губернии «прощаться» начинали с субботы: в этот день полагалось зятю с женой и детьми идти «прощаться» в дом тестя. А в сам «прощеный день», то есть в воскресенье, здесь принято было ходить всей семьей с угощением (обычно кренделями или булками) «прощаться» к куму и потом к куме (то есть к крестным родителям своих детей). В Егорьевском у. Рязанщины в «прощеное воскресенье», после бурного катания на лошадях, качелях, салазках и ряженья вечером все «прощались».
Резкий переход от масленичного гулянья к строгим «прощальным» посещениям родственников и соседей отмечен и в описании, присланном из Козельского у. Калужской губ. учителем А. Лебедевым. Он рассказывал, как в «прощальный» день вечером веселье кончается и «поселяне ходят по домам, испрашивая прощенье друг у друга». В этот день «непокорный сын предан воле своего отца, враждующая невестка — в повиновении своей свекрови».
В описаниях «прощеного воскресенья» (Костромская, Тверская, Ярославская и др. губ.) есть указание на всеобщность обычая — ходят «ко всем» «для прощанья», «ходят один к другому прощаться» и так далее. Но, например, в Сургутском у. (Зап. Сибирь) обычай сохранился к к. XIX в. лишь относительно старшего поколения: «А в прощеный день ходят прощаться к старшим, а также и на могилки к родственникам». «Прощанье» со старшими обычно состояло здесь в том, что молодые супруги (всегда вместе) к вечеру, после катанья, заворачивали к своим старшим родственникам, или к родителям, если жили от них отдельно, или к крестным отцу и матери («здесь очень уважаемым», замечает наблюдатель), или к дядьям и «вообще к почтенным и пожилым людям». После непродолжительного угощенья молодые вставали, кланялись в ноги хозяевам и произносили: «Прости ты меня, Павел Николаевич» (имя-отчество хозяина или хозяйки). На это старшие отвечали: «Бог тебя простит, и ты меня прости». Затем целовались и расставались.
М.М. Громыко
|
|
