| |
Скоморохи
- древнейшие представители народного эпоса, народной сцены, народного музыкального искусства.
Музыкальные искусники — скоморохи, соответственно потешной их деятельности, на народном языке, как в песнях, так и в исторических памятниках, нередко именуются «веселыми людьми», «веселыми молодцами». В былине о госте Терентьище описываются
Веселые скоморохи,
Скоморохи люди вежливые,
Скоморохи очестливые.
В былине о Ставре Годиновиче Ставрова жена спрашивает князя Владимира:
Чем ты, Владимир князь, в Киеве потешаешься? Есть ли у тебя веселые молодцы?
В другой песне изображается толпа «веселых», т.е. скоморохов, с музыкальными инструментами своими расхаживающих по улицам:
Веселые по улицам похаживают,
Гудки и волынки понашивают...
Как шли-прошли веселые
Два молодца удалые,
Они срезали по пруточку,
Они сделали по гудочку...
В варианте этой песни вместо «веселые» поется «скоморохи»:
Уж как шли-прошли скоморохи,
Срезали по пруточку и т.д.
В других песнях встречаем соединение обоих названий: «скоморохи» и «веселые»:
Прошли скоморохи, прошли молодые,
Молодые веселые...
В одном из пересказов былины о Добрыне Никитиче читаем:
Обрядился Добрыня скоморошкою веселою...
По словам народной песни:
Сватался на Дунюшке веселый скоморох.
Во второй Новгородской летописи под 1571 читаем: «В те поры в Новгороде, и по всем городам и по волостям, на Государя брали веселых людей», а вслед за тем говорится, что «поехал из Новгорода на подводах, к Москве, Субота (дьяк) и со скоморохами», т.е. с набранными для государевой потехи «веселыми людьми». В любопытной челобитной, поданной царю Михаилу Федоровичу крестьянами с. Ширинги Ярославской губ. в 1625 на помещика, князя Артемия Шейдякова, обвиняемого ими в разных неблаговидных поступках, между прочим говорится, что он «веселых (т.е. скоморохов. — Прим. авт.) держал у себя для потехи беспрестанно». Наконец, в одной старинной рукописи читаем о пошлине «годовщине», взятой в 1656 с «веселых гулящих людей», т.е. со скоморохов.
В чем же заключалась доставлявшаяся скоморохами народу утеха? Ответ на этот вопрос дают многочисленные исторические памятники, народные песни и поговорки, а также наши былины, в которых скоморохи являются в большинстве случаев еще в древнейшем своем образе, в виде гусельников. Последние играют на своих «звончатых», или «яровчатых» (яворовых), гуслях и поют песни, а иногда и пляшут для развлечения слушателей; по одиночке или толпами, облекаясь в особое «скоморошье платье», они посещают пиры, княжеские или частные, и народные праздники, присутствуют на свадьбах, всюду внося удовольствие и веселье.
Терентьева жена в упомянутой выше былине, приглашая скоморохов к себе в гридню, обращается к ним с просьбой «сесть на лавочки, поиграть во гусельцы и пропеть песенку», и «веселые скоморохи»
Садилися на лавочки,
Заиграли во гусельцы,
Запели они песенку...
Имеются разные свидетельства о зазывании скоморохов в дома. Так, в поучении Григория Черноризца (XIII в.) предписывается не вводить в дом скоморохов: «скомороха, и гудьця, и свирця не уведи у дом свой глума ради». В «Слове о русалиях», приписываемом Нифонту, говорится о муже, который, завидев из палаты своей толпу пляшущих вокруг пляшущего же сопельника (скомороха), останавливает их и велит играть, плясать и петь перед собой. «Кто их (скоморохов. — Прим. авт.) пустит на двор добровольно, и они тут играют», — говорится в уставной грамоте (1509). «В дом свой, к жене и к детям приводили скомрахи, плясци, сквернословии», — читаем в одном из слов митр. Даниила (XVI в.). В царской грамоте 1648 приказывается, чтобы скоморохов с домрами, и с гуслями, и с волынками, и со всякими играми «в дом к себе не призывали». «Буде учнуть... мирские люди тех скоморохов (с гуслями, домрами, сурнами и волынками) и медвежьих поводчиков с медведями в домы своя пускати», — читаем в «Памяти митрополита Ионы» (1657).
В одной из былин о Добрыне последний является на пир наряженный скоморохом:
Накрутился молодец скоморошиной,
Пошел как на хорош почестей пир.
Его приветствуют Владимир-князь и Опраксия-королевична и упрекают, что он раньше не заходил, а напрасно проживался:
Ай же ты, детина приезжая,
Скоморошная, гусельная!
Для чего же ты долго проживаешься,
Проедаешься, пропиваешься,
Нейдешь к нам на почестей пир.
Картину пиров князей Киевских, пиров, на которых собиралась и потешалась княжеская дружина, рисуют наши былины, относя эти пиры постоянно к вел. кн. Владимиру:
Во стольном городе во Киеве,
У ласкова Осударь Князя Владимира,
Было пированье, почестней пир...
Князи и бояре пьют, едят, потешаются,
И Великим Князем похваляются.
На таких пирах Владимир, по словам былин, обращается к дружине, поручая дружинникам найти ему невесту, или сам заботится о сватовстве своих дружинников; здесь вызывает князь охотников «вырубить Чудь белоглазую» и другие враждебные народы; держит советы с дружинниками; поручает дружинникам «настрелять гусей, белых лебедей, малых уточек» к своему «столу княженецкому»; с дружиной князь забавляется охотой, борьбой, стрельбой в цель, ристанием; здесь же, на княжеских пирах, раздается игра скоморохов-гусельников (по выражению былин: «загусельщиков», «игроков», «скоморохов»), подтвержденная неопровержимо словами летописца, что был обычай перед князем играть на гуслях и других музыкальных орудиях, в свою очередь иллюстрированный древней фреской киевского Софийского собора.
Прежде чем приступить к дальнейшему изложению старинных свидетельств о скоморохах и доставлявшихся ими утехах, необходимо заметить, что большинство свидетельств не только средневековых, но и позднейших проникнуты духом нетерпимости к музыкальным и иным «скаредным», «бесовским», «богомерзким», по выражению современных писателей, увеселениям, душою которых были скоморохи. Старинные русские писатели в своих поучениях повторяли из века в век, иногда даже с буквальною точностью, заимствованные ими из Византии, раздававшиеся там с первых веков христианства порицания и запрещения музыки, пения, плясок, переряживания в комические, сатирские или трагические лица, конных ристаний и иных народных увеселений, в Византии тесно связывавшихся с языческими преданиями, с языческими культами. Византийские взгляды переносились нашими духовными писателями на русские обстоятельства, лишь некоторые выражения византийских подлинников иногда переиначивались, пропускались или пополнялись, соответственно условиям русской жизни, из чего видно, что духовные наставники русские, несмотря на заимствования из византийской литературы, имели в виду действительные обстоятельства и что поучения их имели действительное отношение к русской народной жизни.
«XI век (на Руси. — Прим. авт.), — замечает историк И.Е. Забелин, — жил еще полной силой народного творчества и мало сознавал, что вещая песня баяна (т.е. певца-гусельника) есть бесовское угодие, есть идольская служба. На это указывает даже и самое посещение кн. Святослава преподобным иноком (Феодосием) во время веселого песнотворства, которое было остановлено... лишь из особой любви к нему и продолжалось, по обычаю, в его отсутствие. Живший в том же веке, после Феодосия, митр. Иоанн, муж хитрый книгам и ученью, точно так же в своих наставлениях не мнит нарушать обычая мирского устава и запрещает только мнихам и иерейскому чину присутствовать лишь на таких пирах, где начиналось играние, плясание, гудение... Но то, что вначале предписывалось только иноческому и иерейскому чину, впоследствии стало обязательным и для всего мирского чина». Кирилл Туровский (XII в.) порицает «плясание еже на пиру, на свадьбах и в павечерницах»; Кирилл, митр. Киевский (1243 — 50) — в числе мытарств называет «плясание в пирах... и басни бающе сопели сатанинский». Плясание, разумеется, происходившее под звуки инструментальной музыки, в последнем случае, может быть, сопровождалось тут же названными сопелями. В Слове Христолюбца (по рукописи XV в.) называются игры бесовские на пирах (и свадьбах), игры же эти суть: плясьба, гудьба, песни, сопели, бубны. По словам «Устава лю-дем о велицем посте» (из Дубенского сборника правил и поучений XVI в.), «грех есть пир сотворити с плясанием и смехом в постныя дни». В Домострое (XVI в.) говорится о трапезе, сопровождаемой звуками музыки, пляской и глумлением: «И аще начнут... смехотворение и всякое глумление или гусли, и всякое гудение, и плясание, и плескание, и всякие игры бесовские, тогда якож дым отгонит пчелы, також отыдут Ангели Божия от тоя трапезы и смрадные бесы предстанут». О пировании Иоанна Грозного со скоморохами говорит князь Курбский: «Упившись начал (царь Иоанн) со скоморохами в машкарах (личинах) плясать и сущие пирующие с ним». В XVII столетии скоморохов во время пиров царских и знатных особ стали вытеснять хоры духовной (и ударной) музыки, состоявшие из труб, сурн, бубнов, набатов и т.п. Пир у Никиты Ивановича Романова-Юрьева, шурина Иоанна Грозного, по словам былины, оглашался звуками труб и барабанов:
А пир пошел у него на радостях,
А в трубки трубят по-ратному,
Барабаны бьют по-воинскому.
Описание это возникло, вероятно, в позднейшее время, под впечатлением как царских, так и частных пиров и празднеств XVII в. Царь Алексей Михайлович в 1674, по случаю торжественного объявления Федора Алексеевича наследником престола и рождения царевны Феодоры, задал большой пир; «а после кушанья изволил великий государь себя тешить всякими игры, — читаем в Дворцовых разрядах, — и его, великаго государя, тешили и в арганы играли, а играл в арганы немчин, и в сурны, и в трубы трубили, и в суренки играли, и по накрам, и по литаврам били во все».
Впрочем, об игре скоморохов на пирах, в особенности частных лиц, и в XVII в. имеем разные свидетельства. Маскевич в дневнике своем (под 1611) пишет, что на московских вечеринках появляются шуты («блазни»), которые тешат присутствующих русскими плясками, кривляниями и песнями, большею частью весьма бесстыдными; иногда же приказывают играть на лирах, под звуки которых играющие припевают. «В домах, особенно во время своих пиршеств, русские любят музыку», — писал Олеарий, посетивший Россию в 1630-х. Тот же автор упоминает о двух русских музыкантах-певцах-плясунах, т.е. скоморохах, которые забавляли своим искусством прибывших в Ладогу послов за их обедом. В «Притче о старом муже и молодой девице» (XVII в.) старику влагаются в уста следующие слова, обращаемые им к молодой девице, за которую он неуспешно сватается: «И сотворю тебе пир великий, и на пиру велю всякую потеху играти гусельником и трубником и пляску». В Требнике, по рукописи библиотеки проф. Тихонравова, встречается такой вопрос священника на исповеди: «Сотворил еси пир со смехотворением и плясанием?» Из всех последних свидетельств, относящихся к XVII в., ясно видно деятельное в увеселении и потешении пирующих гостей участие скоморохов: гусельников, трубников, сурначеев, органников, лирников, песенников, плясунов. На лубочных картинках встречаем изображение пиров, на которых присутствуют певец или певцы, гитарист, балалаечник и т.п.
А. С. Фаминцын
|
|
