| |
Молебны в домах
- важное и широко распространенное событие в духовной жизни русских с древности и вплоть до 1-й четв. XX в., эпизодически сохранявшееся в советское время и возрождающееся в наши дни.
Повсеместно у русских бытовал обычай приглашения причта с молебном в свои дома на Пасху. На протяжении XIX в. мы почти не встречаем таких описаний народной религиозной жизни, где не было бы упоминания или подробного рассказа о домашних молебнах на Светлой (Святой) седмице. Такая информация поступала отовсюду. В 1847 в характеристике обычаев Мосальского и Жиздринского уу. Калужской губ., направленной в Императорское Русское Географическое общество, говорилось: «В Светлое Воскресенье крестьяне поднимают образа и сопровождают в каждое селение». В 1852 из Щигровского у. Курской губ. писали о том, что на Святой священники в сопровождении толпы оброчников, давших обет носить иконы, ходят по всем домам всех деревень своего прихода и служат молебны. Как мы видим, молебнам в домах предшествовал крестный ход из храма в деревню, продолжавшийся затем в виде переходов из дома в дом с последующим перемещением в другое селение. В приведенном сообщении обращает на себя внимание подчеркнутая всеобщность этого явления — по всем домам всех деревень данного прихода.
В Щигровском известии описаны и некоторые детали, сопровождавшие, по местному обычаю, молебен в доме. Заранее приготавливали кулич, ковригу хлеба, солонку с солью, три сырых белых яйца — все это должно было быть освящено в ходе молебна. После молебна, если в избе было тесно (а ведь оброчники шли толпою, как выше было сказано), стол выносили на двор, накрывали его льняной скатертью, ставили кулич и «величали Пасху». Затем начиналось угощенье. Хлеб отдавали причту; кулич расходился тут же на угощенье; освященные яйца подкладывали под наседку; овес сохраняли до первого засева, когда добавят его в семена; соль давали больной скотине; скатерть выбрасывали на крышу, где она лежала до тех нор, пока ветер не сдует.
Более подробную картину пасхальных молебнов вне храма в Зарайском у. Рязанской губ. в 1850-х оставил В.В. Селиванов, непосредственно наблюдавший их неоднократно. Священник — по желанию прихожан — назначал день на Светлой седмице для хождения с образами. Вся деревня готовилась к встрече. К заутрене из деревни шли богоносцы — «мужики и бабы, парни и девки, по большей части по обещанию, данному за исцеление болезни или минование другого какого горя, для исполнения святого дела, ношения образов». Как только стоявшие у околицы ребятишки закричат: «Идут! Идут!» — вся деревня приходила в движение: «и старый и малый и бежит, и едва плетется, опираясь на палку, все торопятся во сретение святых посетителей. Далеко еще заслышав пение причта, сердца ожидающих наполняются восторженным благоговением, и, когда блеснут лучами солнца венцы на святых иконах и животворящий крест в руке священника, начинают молиться: иные крестятся, призывая про себя Имя Господне, другие, повергаясь ниц, творят земные поклоны».
Если в имении был господский дом, то крестный ход двигался прямо на барский двор, где заранее был приготовлен накрытый скатертью стол. Под столом помещали немного сена, а на столе — меру с овсом, в которую укладывали несколько сырых яиц, и втыкали рогульку с прилепленной к ней свечой. Могли быть поставлены и другие зерновые — в четвериках, гранцах, полумерках: пшеница, горох, просо, ячмень, гречиха. Освященные зерна высыпали потом в закрома — в приготовленные семена. Богоносцы становились рядом со столом, перед образами зажигали свечи, священник начинал молебен.
После молебна на барском дворе образа шли (т.е. крестный ход двигался) по деревне. Молебен служили в каждой избе; после молебна иконы устанавливали в переднем углу, «а священник, дьячки и богоносцы непременно должны» были присесть к накрытому заранее столу и отведать, хоть немного, «хозяйской хлеба-соли». Поблагодарив хозяев, поднимали образа и с пением «Христос воскресе» выходили на улицу. Всякий приход имел свой обычай — сколько давать клиру копеек за молебен в доме и сколько пирогов и кругов хлеба. «Бабы жертвуют на образа холст по своим достаткам».
После обхода всех дворов крестный ход двигался к часовне, где служили заключительный молебен. При этом во время чтения Евангелия староста преклонял голову под епитрахиль, а по завершении молебна священник благословлял одного из двух крестьян, назначенных на сходке для почина пахоты, и давал им по кругу хлеба. Крестный ход уходил с пением канонов, провожаемый до околицы жителями селения. Если деревня была сильно отдалена от села, где стояла церковь, то образа могли остаться здесь на ночь — в доме помещика, или в избе, предназначенной для общинных сходов, или в другом помещении. Некоторые благочестивые жители оставались при иконах на всю ночь: молились, меняли догоревшие свечи.
Молебны по домам по просьбе жителей служили также на храмовые и обетные праздники (кануны) и во время больших крестных ходов с чудотворною иконою.
Массовое народное понимание молебна в доме было по сути своей сугубо церковным: молебен отвечал желанию максимально освятить все стороны свой жизни и снискать благословение Божие на свое жилище.
М.М. Громыко
|
|
