| |
Искусство
- первые памятники искусства, обнаруженные на территории России — фигурки людей и животных из глины, дерева и рога, различные образцы гравировки на кости и камне, — восходят к верхнему палеолиту. К эпохе мезолита и неолита (к 6—2 тыс. до н. э.) относится расписная керамика Приднепровья.
При раскопках древних скифских курганов (VII—III вв. до н. э.) обнаружено своеобразное прикладное искусство скифов (частью которых в то время являлись и восточнославянские племена). Многие скифские вещи из металла и кости были выполнены в т. н. «зверином стиле». Стилизованные изображения животных или их частей, сцены борьбы животных, характерные для искусства скифов, имели не только декоративное, но и культовое значение, используясь в языческих ритуалах. Собственно русское искусство уходит в глубину 1-го тысячелетия, развиваясь параллельно с первыми зачатками русской письменности (см.: Книга). С древнейших еще ангских времен (III—VII вв. н. э.) до наших дней дошли найденные в археологических раскопках остатки высокоразвитого гончарства, ювелирного ремесла, изделия из камня и кости. По сообщениям древних писателей Прокопия, Иордана, Менандра и др., славянские языческие храмы были украшены богатыми орнаментами, а идолы богов (из дерева, камня и даже металла) являли собой произведения искусства. Представление об этом дает художественно выполненный т.н. Збручский идол (V в.), представляющий собой четырехгранный столб из серого известняка (высота 2,67 м) с тремя ярусами искусно сделанных рельефов разных языческих богов. Скульптура эта была найдена в р. Збруч рядом с небольшим селением. Можно представить, какие скульптурные изображения и рельефы создавались в столице Руси и больших городах. Расцвет антского государства в эпоху царя Божа (VI—VII вв.), упоминаемого в «Слове о полку Игоревен, можно, по-видимому, считать и временем расцвета антского (восточнославянского) искусства.
К моменту принятия христианства древнерусское искусство уже имело свои устоявшиеся приемы и традиции. Поклонение силам добра и света в мировоззрении восточных славян после Крещения Руси усилило духовные начала христианства, создав условия для развития могучего жизнеутверждающего искусства. На месте порушенных языческих капищ и сброшенных идолов строятся православные храмы, до сих пор поражающие своей гармонией и совершенством.
Мрачные, тяжелые образцы византийского храмоздательства на Руси приобретают новое содержание и пропорции. Бог — добро, смысл жизни — служение Богу, добротолюбие. Все лучшее должно быть отдано Богу. В отличие от многих других стран, где цари и вельможи прежде всего строили гигантские дворцы для себя, русские князья сооружают храмы для Бога. Светские, мирские постройки создавались хоть и не без изящества и искусства, вплоть до XVII в. представляли собой бревенчатые срубы (клети). Богатство и знатность различались между собой по количеству объединенных между собой срубов. Таким, например, был даже уже в XVII в. дворец царя Алексея Михайловича.
Искусство Древней Руси впитало в себя культурные традиции славянской древности, своеобразно перевоплотило влияние Византии, изысканно облагородив его. Для древнерусских храмов, в которых использовался византийский тип крестово-купольного здания, характерна ступенчато-пирамидальная композиция, величавые пропорции, гармоничная уравновешенность пространства и массы. В первые два века после принятия христианства русские зодчие построили храмы, до сих пор непревзойденные по своему совершенству. Мировыми образцами духовного зодчества стали такие древнерусские памятники, как Софийский собор в Киеве (1037) и Софийский собор в Новгороде (1045 — 50). В XII—XIII вв. сложились самобытные архитектурные школы в Новгороде, Пскове, Владимире, Галиче, Полоцке и др. городах и княжествах. Среди значительнейших произведений этого периода: отмеченные пластической мощью и лаконизмом объемов новгородские соборы н. XII в. — Николо-Дворищенский, Георгиевский Юрьева монастыря, собор Антониева монастыря; более изысканные по пропорциям, стройные, украшенные богатым архитектурным и рельефным декором сооружения владимиро-суздальской школы 2-й пол. XII в. — Дмитриевский и Успенский соборы Владимира, церковь Покрова на Перли и мн. др. Отдельные монументально-декоративные циклы (мозаики и фрески Софии Киевской, фрески церкви Спаса на Нередице в Новгороде, 1199) и иконы свидетельствуют о высоком уровне живописи Киевской Руси.
Русская икона превзошла все мыслимые границы постижения духовного мира, и создала совершенно сверхъестественную возможность приближения к Божеству. Иконописание стало священной формой русского искусства, главным его жанром. Иконы изображали священные события и лица, не только отражая их мистическую реальность, но и символизируя значение этих событий в Священной истории. Детали материального мира, воплощавшие образ на иконе, имели второстепенное значение. Высший смысл имел только символ Божественного, сгусток духовной энергии, заряжавший человека на служение Богу. Согласно преданию, первая икона — Богоматерь с Младенцем Христом — написана ап. Лукой. Первым выдающимся русским иконописцем был прп. Алипий (ск. 1114), монах Печерского монастыря в Киеве. Платы за свои труды он не брал, а если случалось, что ему платили, то отдавал эти деньги нищим. Одна из его икон — образ Богородицы Свенской-Печерской — хранится ныне в Третьяковской галерее.
Высшего расцвета русское иконописание достигло в XIV — XVI вв. в произведениях Феофана Грека, Андрея Рублева, Даниила Черного, Дионисия. Главная особенность русской иконы этого времени — внутренняя духовность, светоносность. Свет здесь носит не внешний характер, как в западноевропейской живописи, а истекает изнутри духовного образа иконы, создавая ощущение, близкое музыкальному.
В «Троице» Андрея Рублева вписанная в круг композиция пронизана глубокими круговыми ритмами, подчиняющими себе все линии контуров, согласованность которых производит почти музыкальный эффект. Гармония всех элементов формы является художественным выражением основной идеи «Троицы» — жертвенность как высочайшее состояние духа, созидающего гармонию мира и жизни.
Развитие искусства в Древней Руси — это стремление к духовно-нравственному возвышению, движение к Богу. Подчинение человеческого «я» Божественному совершенству рождало необыкновенно прекрасные произведения, создание которых было немыслимо в понятиях материалистического сознания. Искусство преобразовывалось в молитву, а молитвенное состояние давало высшие художественные результаты.
В к. XIII—XV вв. переживала расцвет новгородская школа (своеобразные типы одноглавых церквей; росписи Феофана Грека, 2-я пол. XIV в.; островыразительные иконы и памятники книжной миниатюры). На одно из ведущих мест выдвинулась Псковская школа. Развивались также архитектурные и живописные школы Ростова, Ярославля, Твери, Вологды. С XIV в. на первое место постепенно вышла художественная школа Москвы. Величайшими достижениями русского и мирового искусства XV—XVI вв. явились московские памятники, отличающиеся особым пространственным размахом композиционных решений, живописностью силуэта, богатством декора (ансамбль Московского Кремля — XVII в.; церковь Вознесения в Коломенском, 1532; храм Василия Блаженного в Москве, 1555 — 60).
Наряду с церковным зодчеством и иконописью, выдающимися памятниками русского искусства являлись рукописи с их художественным письмом, миниатюрами и ювелирной отделкой переплета («Изборник Святослава», «Остромирово Евангелие», «Мстиславово Евангелие» и мн. др.), а также многочисленные памятники декоративно-прикладного искусства (художественное шитье, резьба по дереву, изделия из металла).
Совершенство форм и содержания русского духовного искусства начинает разрушаться с XVI в. по мере проникновения в него западного, католического и протестантского влияния. Прежде всего это влияние поражает русскую икону. Она утрачивает обращенность к внутреннему миру человека — светоносность. Вместо этого в икону приходит внешний свет, нарядность, многосоставность и перегруженность композиции. То же самое происходит и в церковном зодчестве. Оно теряет ясность, уравновешенность пространства и массы, величавость пропорций, обмирщается. В XVII в. еще более усиливаются светские тенденции, фольклорное и декоративное начала. Эти процессы заметно усиливаются как в зодчестве, где пространственные решения сочетались с интересом к пестрому «узорчатому» внешнему убранству (церкви Покрова в Филях, Уборах, соборы в Рязани, Астрахани и др.), так и в живописи (насыщенные реалистическими элементами иконы и парсуны Симона Ушакова; росписи церквей Москвы, Ярославля, Костромы).
В XVIII—XIX вв. русское духовное искусство вытесняется. На его место приходит господство светского начала, западноевропейских и католических установок. Русские города постепенно теряют свой национальный облик. Главными художественными стилями становятся сначала барокко, а затем классицизм. В 1757 в Петербурге создается Академия художеств, ставшая официальным центром русского искусства. Развитое барокко в русской архитектуре завершилось в сер. XVIII в. творчеством В.В. Растрелли (Большой дворец в Петергофе, 1747 — 52; Смольный монастырь, 1748 — 54, и Зимний дворец, 1754 — 62, — оба в Петербурге, перестройка Большого Екатерининского дворца в Пушкине, 1752 — 57, и др.) и С.И. Чевакинского (Никольский Морской собор в Петербурге, 1753 — 62). В дальнейшем получил распространение русский классицизм, претворивший на национальной почве художественные принципы античности и т. н. Просвещения. Классицистическое направление представлено творчеством выдающихся русских архитекторов XVIII в. — 1-й пол.
XIX в.: в Москве и ее окрестностях — В.И. Баженова (Дом Пашкова, ныне старое здание Румянцевской библиотеки, 1784 — 86, и др.), М.Ф. Казакова (здание Сената, 1776 — 87, и др.), а также Д.И. Жилярди, А.Г. Григорьева, О.И. Бове; в Петербурге и его окрестностях — А.Ф. Кокоринова и И.Е. Старова (Таврический дворец, 1783 — 89, и др.).
Тем не менее духовные начала русского искусства продолжали сохраняться в творчестве русских портретистов И.Н. Никитина, A.M. Матвеева, Ф.С. Рокотова, В.Л. Боровиковского, Д. Г. Левицкого, а также скульптора Ф.И. Шубина.
Русские духовные начала проявлялись также в поэтически-одухотворенной классицистической скульптуре М.И. Козловского, И.П. Мартоса (памятники Козьме Минину и кн. Пожарскому), И.П. Прокофьева, Ф.Г. Гордеева, в исторической живописи А.П. Лосенка и Г.И. Угрюмова.
Еще в большей степени жажда духовности ощущается у художников русского романтизма — В.А. Тропинина и О.А. Кипренского (портретная живопись), С.Ф. Щедрина (пейзажи), А.Г. Венецианова (поэтичный крестьянский жанр). Особых духовных высот в русском искусстве 1-й пол. XIX в. достигли К.П. Брюллов, А.А. Иванов («Явление Христа народу») и П.А. Федотов.
Во 2-й пол. XIX в. большинство лучших русских художников объединяются в рамках Товарищества передвижных художественных выставок (см.: Передвижники) — В.Г. Перов, И.Н. Крамской, Н.Н. Ге, Г.Г. Мясоедов, Н.А. Ярошенко, В.В. Верещагин, В.Е. Маковский, А.К. Саврасов, И.И. Шишкин и др. В значительной степени их объединил протест против навязываемого Академией художеств классицизма и космополитизма. Однако стремление вернуться к народным духовным основам у передвижников извращалось ложно понимаемым чувством народного блага, воспринимаемого многими из них вне Православия и самодержавного государственного строя. И в этом они тесно смыкались с классицизмом, также отрицавшим их, но только с позиции дохристианской античности.
Академизм и передвижничество, господствовавшие в русском искусстве в XVIII—XIX вв., безусловно, внесли свой вклад в его развитие, но вместе с тем отклонили его от национальной почвы. И академизм, и передвижничество усматривали настоящее русское искусство только с Петра I, а до него видели лишь подражательность и примитивность. Прервалась преемственность в развитии духовных начал, которые в любой стране носят прежде всего национальный характер. Извращается само понятие духовности. У академистов оно представляется в идеальных античных образцах, у передвижников — в идейности и тенденциозности. По сути дела, передвижничество было оппозиционным, антиправительственным течением русской художественной интеллигенции, зачастую лишенной национального сознания и стремившейся показать русскую жизнь односторонне, только в темных тонах — если крестьянина, то обязательно бедного и забитого, если купца, то обязательно толстого и пьяного, если чиновника, то обязательно отвратительного и жалкого. Обличительная тенденциозность, очернение «цветущей сложности» русской жизни считались «славнейшей традицией русского искусства». На самом же деле такое мировосприятие духовно обедняло русских художников, вымывало из-под них национальную почву. С к. XIX в. в русском искусстве происходит отторжение передвижнического духа.
Мощным толчком для национального возрождения в живописи и архитектуре стало «открытие» русской иконы и церковного зодчества, долгое время считавшихся в образованном обществе жалкими подражательными примитивами. После расчистки русских икон и реставрации древних русских церквей стало совершенно очевидно, что речь идет о памятниках искусства мирового значения. Перед взором русских людей открылся целый океан великого искусства Древней Руси, носящего духовный характер. Это открытие расширило духовное поле и национально-культурный кругозор деятелей русского искусства. Произошло возвышение их духовного потенциала.
Только великий подъем мог родить таких титанов русской национальной живописи, как В. М. Васнецов, М.В. Нестеров, М.А. Врубель, И.Е. Репин, В.И. Суриков, К.А. Коровин, А.И. Куинджи, В.А. Серов, И.И. Левитан, В.Д. Поленов. Росписи В.М. Васнецова во Владимирском соборе в Киеве являются высочайшим образцом русской духовной живописи. Образы русских святых и картины «Страшного Суда» и «Всадника Апокалипсиса» поражают своей цельностью и мощью духа. В картинах Васнецова «Три богатыря», «Аленушка», «Три царевны подземного царства», «Иван-царевич» и во многих других оживает эпический мир Древней Руси, духовно тесно связанный с современной жизнью.
Вершиной русской духовной живописи стали произведения М.В. Нестерова. Прежде всего, конечно, его участие в росписи того же Владимирского собора — Рождество Христово, Воскресение, Святые Кирилл и Мефодий, Константин и Елена, Филарет и Варвара, Борис и Глеб, Михаил и Ольга. Чарующей духовной мощью полны картины Нестерова «Видение отроку Варфоломею» и «Пустынник».
М.А. Врубель, создавший также целый ряд икон и стенных росписей, поражает обостренным ощущением величия древнерусского искусства, его высокой духовности, монументальности и пластической выразительности. Тяготея к древнерусскому искусству, Врубель не подражает ему, а развивает. Великолепны его оформления спектаклей Римского-Корсакова «Садко», «Царская невеста», «Сказка о Царе Салтане». В картинах «Демон» и «Демон поверженный» Врубель по-новому ставит главный русский вопрос добра и зла, показывает трагическое одиночество личности вне национальной жизни.
Историческая живопись В.И. Сурикова раскрывает глубокую цельность и полноту духовной жизни России на разных этапах ее развития. «Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни», «Покорение Сибири Ермаком», «Переход Суворова через Альпы» и другие его картины стали изобразительной антологией русской жизни.
В целом же период царствования Николая II по количеству великих национальных художников не знал себе равных в русской истории. Существовали целые художественные центры, поставившие своей целью возрождение народного искусства и возвращение к истокам: в частности, Абрамцево, Талашкино, Поленово.
Художественный кружок в Амбрамцеве, душой которого был русский предприниматель и меценат С.И. Мамонтов, увлекавшийся пением, музыкой и ваянием, объединял целую плеяду талантливых художников, скульпторов, композиторов, музыкантов, актеров, певцов. Здесь создавались живописные полотна, возводились здания в древнерусских архитектурных формах, возрождалось гончарное производство, разрабатывались и декорировались предметы повседневного быта, ставились самобытные спектакли. Через этот кружок прошли многие из великих русских художников, обогатив друг друга и русское искусство глубоким национальным порывом.
В Талашкине старанием кн. М.К. Тенишевой были организованы художественные мастерские: столярная, резьбы и росписи по древу, чеканки по металлу, керамическая, окраски тканей и вышивания. Княгиня собирала «стародавние образцы неугасимой красоты» русского быта и давала им творческое развитие в своих мастерских, превратившихся «в заповедное место, в тот живой родник, у истоков которого взаимно обогащались и декоративно-прикладное профессиональное искусство прославленных корифеев, и народное творчество». В мастерских участвовали тысячи человек.
В поиск новых форм русского искусства большой вклад внесла группа художников, примыкавших к журналу «Мир искусства», душой которого был художник А.Н. Бенуа. Они обогатили русское искусство новыми формами и приемами, создали красочные образы русской жизни и природы. Н.К. Рерих, А.Я. Головин, В.Э. Борисов-Мусатов, Е.Е. Лансере, И.Я. Билибин, И.Э. Грабарь, К.Ф. Юон, Б.М. Кустодиев стали своего рода вторым кругом русских художников, вольно или невольно формировавшимся вокруг духовного центра русской живописи, рассмотренного нами выше.
В царствование Николая II новое дыхание и стремительный порыв к национальным русским формам приобретает и архитектура. Разрозненные проявления русского стиля предыдущего царствования в 1890-х сливаются в широкое художественное движение, объединенное поисками монументального национального стиля под началом и при явной гегемонии архитектуры. Русские архитекторы эпохи национального возрождения отказываются от буквалистского использования чисто внешних форм древнего русского зодчества, но творчески развивают его дух и мотивы — пластичность, силуэтность, богатырско-эпический строй. Заметными вехами на пути русского возрождения стали сооружения павильона русского прикладного искусства на Всемирной выставке 1900 в Париже (худ. К.А. Коровин и арх. И.Е. Бондаренко), павильоны русского отдела на Международной выставке в Глазго (1901) и Ярославский вокзал в Москве (1904, арх. Ф.О. Шехтель), доходный дом Перцова в Соймоновском пер. в Москве (1907) и постройки в Талашкине («Теремок», театр, собственный дом, 1902, арх. С.В. Малютин), дом для вдов и сирот художников в Лаврушинском переулке (арх. Н.С. Курдюков) и старообрядческие церкви в Москве (2-я пол. 1900-х — 1910-е, арх. И.Е. Бондаренко).
Великолепные образцы русского зодчества были созданы архитектором А. В. Щусевым — Казанский вокзал на Каланчевской площади в Москве, церкви в Почаевской лавре и Марфо-Марчинской обители.
Даже стиль модерн в архитектуре и искусстве, получивший распространение в самом к. XIX в. носил в России сугубо национальный характер. Недаром у его отечественных истоков стояли Е.Д. Поленова, В.М. Васнецов и К.А. Коровин.
Блестящим выражением возрождения древнерусского зодчества стали сооружения арх. В.А. Покровского, сумевшего развить декоративные мотивы и конструктивные особенности традиционной русской архитектуры применительно к новым условиям и создавшего функционально удобные и эстетически совершенные постройки: здания Ссудной кассы в Москве и Государственного казначейства в Нижнем Новгороде, ряд других строений, которые поражали совершенством форм и современными удобствами. Самым выдающимся произведением Покровского стал Федоровский собор в Царском Селе (1910 — 15), нижний — пещерный — храм которого особенно любила посещать царская семья. При Федоровском соборе был воздвигнут Русский городок. В его строительстве и отделке, кроме Покровского, принимали участие и другие архитекторы, лучшие художники и скульпторы. Городок состоял из трех основных зданий и был окружен сказочно красивой кремлевской стеной с башнями и тремя воротами, опоясанными «скульптурным кружевом древней русской росписи». Стена прерывалась фронтоном трех больших зданий, выступавших вперед. Главным зданием была так называемая Трапезная государя, состоявшая из многочисленных комнат, включая двухсветный трапезный зал со сводами, украшенными гербами всех российских губерний и областей.
После захвата власти в России еврейскими большевиками русское национальное искусство оказалось в трагическом положении. Русским художникам и зодчим фактически запрещалось национально мыслить и творить в традиционных формах. Им навязывают различные формы псевдоискусства — вроде конструктивизма или абстракционизма, призванных разрушать русскую духовность. В 1920-е — 30-е были снесены десятки тысяч памятников архитектуры, и прежде всего церквей, уничтожены миллионы икон, фресок, картин, предметов декоративно-прикладного искусства.
Русскому искусству был нанесен невосполнимый урон. Тем не менее русское духовное искусство продолжало жить в произведениях художников М.В. Нестерова, П.Д. Корина («Русь уходящая»), А.А. Пластова, К.С. Петрова-Водкина, К.Ф. Юона, Б.М. Кустодиева, скульпторов С.Т. Коненкова, В.И. Мухиной, архитекторов А.В. Щусева, И.В. Жолтовского, И.А. Фомина. Члены художественного объединения «Ма-ковец» (С.В. Герасимов, М.С. Родионов, В.Н. Чекрыгин, Н.М. Чернышев и др.) даже обращаются к традициям русской иконописи.
По мере космополитизации жизни после смерти Сталина деградирует и искусство. Русские художники и зодчие вытесняются, их место занимают посредственные ремесленники, преимущественно из евреев. Художественный уровень резко снижается. Начиная с 1950-х на территории России не было создано значительных художественных произведений, которые можно было поставить рядом с лучшими образцами русского искусства XVIII—XIX вв. Снова осуществляются варварские сносы архитектурных памятников (даже в Кремле), а на их месте возводятся серые, безликие, лишенные какого-либо своеобразия постройки. В изобразительном искусстве преобладают кич, нелепые заимствования западных авангардных форм. Среди этого художественного упадка встречаются редкие островки духовного русского искусства, которое, в частности, продолжает жить в произведениях таких русских мастеров, как И.С. Глазунов, В.М. Клыков, Ф.В. Викулов, Г.М. Коржев, К.А. Васильев.
О. Платонов
|
|
