| |
АВСЕНЬ
- (Баусень, Таусень, Усень, Говсень, Овсень, Овсей), в дохристианской
Руси языческое божество, связанное с Новым годом, со сменою времен года, с
началом весеннего солнечного цикла и возрастания плодородия, воплощал в себе
начало года - прибытка (урожая).
Имя этого божества упоминалось еще в н. XX в. в песнях-колядках, или
овсеневых песнях, распеваемых во время праздника на стыке старого и нового года,
по церковному календарю в день Василия Великого (Васильев вечер, 1/14 января).
Во время пения овсеневых песен поющие обыкновенно бросали зерна разного хлеба и
овса, которые затем собирали и хранили до весеннего посева. В Малороссии в этот
вечер комнату уставляли снопами: снопы клали и на самый стол, а посреди них
ставили большой пирог; жена просила мужа "исполнить закон". Дети спрашивали: "Де
ж наш батько?" (Где же наш отец?) - "Хиба вы мене не бачите?" (Разве вы меня не
видите?) - спрашивал отец, сидя за столом и скрывшись за грудою снопов, пирогов,
вареников, книшей. "Не бачимо, тату" (Не видим, отец). - "Дай же Боже, щоб и на
той год не побачили" (Дай Бог, чтобы и на будущий год не увидели). Этим актом
выражалось желание, чтобы и наступающий год был столь же плодородным и дом
хозяина изобиловал яствами.
В Галиции при этом клали еще на стол рукоять плуга. Мальчики и парубки
щедровали, вспоминая в своих щедрив-ках о Рождестве Христовом и о дне св.
Василия, поздравляли всех с праздником, желали всем здравия и счастья, а себе
просили подарка. Они же производили "засееванье", разбрасывая зерна по улицам и
домам и приговаривая: "На счастье, на здоровье, на новый рок (год). Роди, Боже,
жито, пшеницу, всяку пашницу". Очевидно, что эта приговорка осталась из какой-
нибудь песни, которой сопровождался обряд засеванья. В Малороссии мальчуганы,
ходя по домам и разбрасывая из рукавов или из мешка семена, пели:
Ходит Илья
На Василья,
Носит кучу Житяную.
Де замахне -
Жито росте -
Жито пшениця,
Всяка пашниця,
У поле ядро,
А в доме добро.
Девушки же в это время гадали, так же как и на Святках или иным образом. Так,
испекши накануне пирог, в самую полночь девица выходила на улицу и, подойдя к
чьей-нибудь хате, начинала прислушиваться к разговору; первое услышанное ею имя
означает суженого, слово "иди" - замужество, "сядь" - возможность остаться в
девках, а слово "ляжь" - смерть. Считали колья в плетне три раза по девяти и по
последнему определяли качества суженого: если кол сучковатый - жених будет
сердитый, если кол без коры - бедный, если в коре - богатый, и т. д.; слушали
лай собак, чтобы знать, с которой стороны надо дожидать себе жениха.
Способы гаданий были весьма разнообразны, но все они сводились к тому, чтобы
узнать, выйдет ли девушка замуж.
Один же из этих способов гадания, заговаривание каши, имел совсем другой
смысл. Совершался он таким образом: старшая в доме женщина - хозяйка, взяв крупы
из амбара, заваривала кашу на воде, принесенной старшим из мужчин в доме;
затирание каши сопровождалось разными причитаниями, как, напр.: "Сеяли, ростили
гречу; во все лето уродилась наша греча и крупна, и румяна; звали-позывали нашу
гречу в Царьград побывать, на княжой пир пировать; поехала греча во Царьград
побывать со князьями, со боярами; с честным овсом, золотым ячменем ждали гречу,
дожидали у каменных врат; встречали гречу князья и бояре, сажали гречу за
дубовый стол пировать; приехала наша греча к нам гостевать". Красная каша
предвещала урожай и изобилие, а белая - неурожай и разные бедствия.
Во многих местностях, как Малороссии, так и Великороссии, эти обряды
видоизменялись до того, что порой ограничивались только беготнёю мальчишек по
улицам с криком "Авсень! Авсень!" или с песнями, вроде следующей:
Ой, Овсень, ой, Овсень!
Походи, погуляй
По святым вечерам,
По веселым теремам.
Ой, Овсень, ой, Овсень!
Посмотри, погляди,
Ты взойди, посети
К Филимону на двор!
Н.П. Степаюв
|
|
