| |
Аристотель
- Стагирит (384 до н. э., Стагир, п-ов Халкидика, — окт. 322 до н. э., Халкида, о. Эвбея), др.-греч. философ и учёный-энциклопедист, основатель перипатетической филос. школы. С 367 в Афинах, в Академии Платона. После смерти Платона (347), не прием-ля новой ориентации на математизацию филос. знания, А. покинул Академию, путешествовал. В 343—342 (?) был воспитателем Александра Македонского. В 334—323 снова в Афинах, преподавал в Ликее.
Философия А. делится на теоретическую (умозрительную), цель к-рой — знание ради знания, практическую, цель к-рой — знание ради деятельности, и пойетическую (творческую), цель к-рой — знание ради творчества. В дошедшем до нас своде соч. А. (т. и. Corpus Aristotelicum) тео-ретич. философия разрабатывается в «Метафизике» и естеств.-науч. трактатах (от «Физики» до зоол. работ), практическая- в «Никомаховой этике», «Эвдемовой этике», «Большой этике» и «Политике», пойетическая — в «Поэтике» и «Риторике». Впервые построенная А. система формальной логики (6 трактатов: «Категории», «Герменевтика», первая и вторая «Аналитики», «Топика», «О софистич. опровержениях», объединённых под поздним назв. «Органон») служит введением ко всему комплексу наук. Теоретич. дисциплины обладают ценностным превосходством над практическими, практические — над пойетическими; «первая философия» (метафизика), исследующая высшие принципы бытия, — над остальными теоретич. науками.
Педагогика не выделяется А. в особую дисциплину, но трактуется как часть теории гос-ва и общества в конце 7-й и во всей 8-й кн. «Политики», содержащих описание идеального («желательного») гос. устройства. С др. стороны, идея воспитания (пайдейи) у А. выходит далеко за рамки шк. педагогики, перерастая в понятие «культура» в динамич. аспекте как трансляции знаний, этич. ценностей и норм поведения, регулируемой законодательством. Т. о., законодатель, по А., оказывается воспитателем, его деятельность — своего рода социальной педагогикой; в этом смысле уже не педагогика подчинена политике, но политика — педагогике: именно пайдейа оказывается целью аристократич. формы правления.
Этика и политика образуют единый комплекс «философии о человеческом», занимающейся сферой практич. деятельности и поведения. При этом А. отказывается от платоновского понятия трансцендентного блага и ограничивает компетенцию этики исключительно практически достижимым, человеческим благом. Понятие «практической» деятельности у А. резко противопоставляется «пойети-ческой» (производительной): цель первой- в ней самой, второй— в некоем произведении, внешнем по отношению к деятелю; последняя квалифицируется как «низменная» и, строго говоря, недостойна «свободного» человека. Этика имеет дело с «правильной нормой» поведения, к-рая обусловлена социальными особенностями и не может быть дедуцирована подобно положениям теоретич. наук, равно как и не может претендовать на всеобщность.
В «Никомаховой этике» А. выступает как классич. представитель эвдемонизма: высшее благо человека определяется как «счастье» (эвдемония). Аретэ — ключевой термин этико-пед. концепции А., традиционно переводимый как — «добродетель», однако не имеющий никакого отношения к «добрым делам», а означающий собственно «дельность», «отличное качество», обладание к-рым делает человека «хорошим» в определённом отношении. Счастье состоит в деятельности души по осуществлению своей аретэ, при этом чем выше в ценностном отношении аретэ, тем полнее достигаемая степень счастья; наивысшая степень эвдемонии достигается в созерцат. жизни — занятиях философией. А. далёк от стоич. культа самодостаточной добродетели и идеала абс. внутр. свободы: для беспрепятств. осуществления своей аретэ необходимы (хотя и недостаточны) нек-рые внеш. блага: здоровье, богатство, обществ, положение и т. д. Добродетели, осуществляемые в разумной деятельности, делятся на этические и дианоэтические (интеллектуальные). Этич. аретэ определяется как «середина между двумя пороками»: мужество — как середина между отчаянностью и трусостью, самообладание — между распущенностью и бесчувств, тупостью, кротость — между гневливостью и невозмутимостью. Сущность, дианоэтич. добродетели — в правильной деятельности теоретич. разума, цель к-рой может быть либо теоретической — отыскание истины ради её самой, либо практической — установление нормы поведения. Конечная цель полиса, как и индивида, сос-стоит в «счастливой и прекрасной жизни»; осн. задачей гос-ва оказывается воспитание граждан в нравств. добродетели. Традиц. спор о воспитуемости или врождённости добродетели А. примиряет в компромиссной точке зрения, признавая 3 источника аретэ: природа (т.е. природные дарования), навык и разум (логос); причём, как и всякое искусство (технэ), «искусство воспитания имеет целью восполнить то, чего недостаёт от природы».
А. в соответствии с традиц. представлениями о «седлищах жизни» различает 3 гл. возрастных периода: до 7 лет, от 7 лет до половой зрелости (14 лет) и от 14 лет до 21 года. Младенцам полезны движение и закалка холодом, до 7 лет дети должны воспитываться дома; до 5 лет никакого обучения, игры, движение; вопреки Платону, не следует запрещать детям «громкий крик и плач — и то и другое содействует их росту и является для их организма своего рода гимнастикой»; в то же время — строгий контроль зрительных и слуховых впечатлений ребёнка, ограждение от всего непристойного и «низменного» (в т. ч. общения с рабами); цензура дет. сказок поручается особым чиновникам — педономам. От 5 до 7 лет «дети должны уже присутствовать на уроках по тем предметам, которые им потом придётся изучать самим» (гимнастика, грамматика, музыка и рисование). Дилемму: общественное или частное воспитание — А. решает в пользу общественного: «Так как всё государство в его целом имеет в виду одну конечную цель, то ясно, для всех граждан нужно тождественное воспитание, и забота об этом воспитании должна быть заботой государственной, а не делом частной инициативы». Однако в «Никомахо-вой этике» А. признаёт индивидуализирующее значение частного воспитания. Характер воспитания, т. о., оказывается в функциональной зависимости от характера (этоса) гос. устройства (напр., он должен быть различным при демократии и при олигархии), поскольку воспроизведение социального этоса в процессе воспитания служит самосохранению соответствующего социума; при этом подразумевается, что всякий индивидуальный этос является зеркальным отображением социального.
Большая часть 8-й кн. «Политики» посвящена музыке. А. принимает деление мелодий на этич., практич. и энтузиасти-ческие и различает 3 функции музыки: воспитат., психотерапевтич. и развлекательную. Наибольшее воспитат. значение имеют этич. мелодии в сочетании с дорийским ладом, к-рый, занимая середину между крайностями, наиболее мужествен и устойчив. Взгляды А. на эсте-тич. воздействие поэзии известны гл. обр. из «Поэтики». Отрицая утверждение Платона о том, что поэзия социально бесполезна и даже тлетворна, т. к. через наше «сопереживание» она «питает» и усиливает неблагородные влечения и эмоции души, А. создал учение о трагич. катарсисе (очищении) как психотерапевтич. функции поэзии и музыки: «Трагедия есть подражание (мимесис)..., через сострадание и страх приводящее к очищению души от таких эмоций».
В целом воспитат. концепции А. свойствен радикальный антиутилитаризм и антипрагматизм: в иерархии пед. целей польза (при сохранении нек-рого минимума необходимых знаний) оказывается на последнем месте, нравств. совершенство — на первом. Всякий профессионализм грозит превращением личности из цели в средство, свободный человек должен уметь играть на лире, но ни в коем случае не быть виртуозом. С точки зрения А., индивид — не механич. «частица», но уменьшенная копия социума; воспитывая нравственно неполноценных профессионалов, общество неизбежно придёт к моральному вырождению. Вместе с тем именно А. впервые выделил дисциплины, необходимые для образования философа, развил технику обучения «узких специалистов», намеченную ещё софистами.
По определению швед, аристотелеведа И. Дюринга, А. был «первым профессором» в истории Европы. Дошедшие до нас трактаты («прагматии») А. зачастую представляют собой «лекторские конспекты», обновлявшиеся и исправлявшиеся самим А. (в Академии лекции были редкостью, Платон предпочитал живой диалог). Курсы этики, логики, зоологии, ботаники, анатомии иллюстрировались диаграммами и изображениями на белой доске. Есть указания на то, что А. не оставлял без внимания вопросы методики преподавания. Порядок «Физика» — «Метафизика» в дошедшем до нас курсе лекций является педагогически целесообразным (от явного и знакомого к неявному и неочевидному).
Трактаты А. служили уч. пособиями в эллинистич. эпоху (с 1 в. н. э.), а впоследствии и вер. века (до 12 в. отд. сочинения в лат. переводе Боэция; с 12- 13 вв. известны многочисл. переводы с греч. и араб, языков). Университетское образование в Зап. Европе вплоть до 18 в. было основано на идеях А. Реформация первоначально отвергала А., но уже Ф. Меланхтон снова ввёл аристоте-лизм в гимназич. курс.
В России аристотелизм не получил распространения: восточная патристика, на к-рой основывается православное богословие, по своей филос. ориентации была близка к неоплатонизму и относилась к А. враждебно. Братья Лихуды в кон. 17 в. впервые читали курс аристотелевской «Физики» в Славяно-греко-латинской академии.
Соч. в рус. пер.: Сочинения, т. 1—4, М., 1975—83.
Лит.: Зелинский Ф. Ф., Пед. воззрения Платона и Аристотеля, П., 1916; Зубов В. П., Аристотель, М., 1963; Д о— в а т у p А. И., Политика и политии Аристотеля, М. — Л., 1965; Чанышев А. Н., Аристотель, Ми981; J aeg er W., Paideia, v. 3, N. Y., 1944; Franken a W. K., Three historical philosophies of education: Aristotle, Kant, Dewey, Chi., 1965; Lynch J. P., Aristotle's schopl. A study of a Greek educational Institution, Berk. — Los Ang. — L., 1972. См. также лит. при ст. Античность. А. В. Лебедев.
|
|
